С некоторых пор стало привычным  заинтересованное внимание ученых   к шахматной игре, и  уже не очень удивляют шахматные диаграммы на страницах солидных научных монографий.  Веками совершенствуясь в стратегии и тактике борьбы за шахматной доской, шахматисты создавали и познавали (одно неотделимо от другого) свой особый мир, который, однако, подчинен тем же законам, что и мир реальный.  И вот пришло время обратить на пользу науке накопленный в игре опыт.
   Наибольшее внимание шахматам уделяли психологи и кибернетики. Однако рано или поздно к ним должны были примкнуть и эстетики. Эстетическое начало очень сильно в шахматах; созданные века назад шахматы не просуществовали бы так долго, если бы их красота не привлекала к себе миллионы людей. И теперь – хотя это уже не так очевидно – красота остается одним из тех китов, на которых держится мир шахмат.
   Включение шахмат в сферу эстетической науки вовсе не означает признание игры искусством или, наоборот, искусства – игрой.  К сожалению,  эстетика  до сих пор часто отождествляется с философией искусства. Однако область ее приложения гораздо шире: не только искусство подчинено законам красоты, и поэтому не только из искусства эстетика может и должна черпать свой материал и свои проблемы.
   В настоящей работе предпринимается попытка с помощью шахмат найти ответы на весьма сложные вопросы эстетики. И независимо от того, насколько удачной окажется эта попытка,  я убежден в том, что выбор шахмат в качестве непосредственного объекта эстетического анализа является правильным и плодотворным.
   На чем основывается такая уверенность?  Красота органически присуща “жизни” шахматных фигур. “Вспоминая яркие партии... мы отдаем себе отчет в том, что наше восхищение ими основано на глубоком эстетическом чувстве, своеобразном, но ничем не отличающемся от чувства, охватывающего нас перед красотой здания, гармонической красотой природы или физическом совершенстве человека. “ ( Бронштейн Д., Смолян Г., «Прекрасный и яростный мир», М.:, “Знание”, 1978, стр. 33).
    Законы красоты едины,  и природа ее проявлений в шахматах так же загадочна, как и в других областях жизни и человеческой деятельности. Но шахматный мир,  конечно же,  проще мира реального, а поэтому и его эстетика  более доступна для анализа. Вместе с тем, шахматный мир достаточно сложен для того, чтобы результаты его изучения могли быть экстраполированы далеко за его пределы и обрели общенаучное значение.
   Общезначимыми являются многие проблемы, “имманентно” возникающие в ходе исторического развития шахматной мысли. Но в шахматах они легче осознаются и проще формулируются. К ним относится и проблема, которую нам предстоит обсудить.
   На протяжении длительного времени сражения на шахматной доске проходили под знаком романтизма. Девизом этого времени было: Творчество и Красота. Не просто выиграть, но выиграть красиво! – к этому стремились игроки, этого требовала публика. Но в чем она, красота?  Что прекрасно в шахматах?   Нельзя сказать, что теоретические проблемы эстетики уж очень занимали шахматный мир, но если о красоте размышляли, то старались ответить именно на эти  вопросы.
   Так было, пока романтизм преобладал над реалистическими тенденциями. Но как известно, романтизм - это удел молодости, которая не может продолжаться вечно. И  когда  в первой половине ХХ-го  столетия он(романтизм) потерпел окончательное крушение, в шахматах стали назревать другие проблемы.
   Порвав с прежними идеалами, шахматисты стали “забывать” и все то положительное,  что в них было, то ‘вечно’  ценное, без чего нормальное, здоровое развитие шахмат никогда не сможет обойтись. И  не в последнюю очередь это коснулось отношения к красоте. Под сомнением оказались не только прежние эстетические установками, которые, действительно, во многом устарели  и пришлись не в пору новым шахматам, но и сама надобность считаться с какими бы ни было эстетическими критериями. Основным, а для многих и единственным стимулом к занятию шахматами стали спортивные успехи. Гипертрофированная спортивная сторона шахмат послужила причиной сравнительно недавнего “шахматного бума” в мире. Но эта же причина вызвала и те негативные последствия, которые сегодня тормозят их развитие.   “Шахматы переживают трудный период. С одной стороны они достигли высочайшего уровня, с другой – породили холодный практицизм ... Очень многие шахматисты не столько творят, сколько помнят, воспроизводят уже известные приемы” (Т. Петросян. «64», № 29, 1979)
   Отмечу и еще одно относительно новое явление в шахматах, повлиявшее на их эстетическую проблематику,— причем повлиявшее настолько серьезно, что от восхваления красоты впору, казалось бы, переходить к ее защите и оправданию. Я говорю о компьютерных шахматах. Не ведающие никаких чувств электронные шахматисты стали играть почти на равных с ведущими гроссмейстерами мира, а порой и побеждать их. Впрочем, выводы из этого можно делать разные. С одной стороны - несомненный успех электроники и программирования, с другой -  не сами ли “белковые” шахматисты дали фору компьютерам, “добровольно” (?) перейдя  от творческой (эстетической) игры к игре “технической”?
   “Теперь так не ошибаются”- сказал один молодой мастер про яркую шахматную комбинацию, восхищавшую не одно поколение шахматистов. Действительно, большинство тактических  шедевров прошлого было следствием грубых ошибок противника, если, конечно, судить с высот современных шахматных знаний. И не следует ли из этого заключить, что вытеснение красоты является неизбежным следствием повышением уровня игры?
   Изменения, произошедшие в шахматах (и не только, конечно, в шахматах) по существу бросили вызов эстетической науке. Прежде размышляли о том, из чего складывается красота, какие стороны жизни шахматных фигур вызывают чувственный отклик в душе шахматиста. Теперь вперед выступили другие проблемы. Нужна ли современным шахматам красота?  Имеет ли она объективный смысл? Для чего это нужно, чтобы одни ходы восхищали и очаровывали шахматиста, а другие оставляли его равнодушным?  И в конечном счете: Зачем прекрасное прекрасно?