ПАРАДОКСАЛЬНОСТЬ - АТРИБУТ ПРЕКРАСНОГО

Известно изречение Ф. Бэкона: “Не существует совершенной красоты, которая не содержала бы в себе известную долю странности.” (Около 1600-го года) Опыт шахматной эстетики подтверждает наблюдение философа. При всем различии суждений о шахматной красоте, ценители сходятся в одном: красивые ходы (а лучше сказать – идеи) – всегда необычны, неожиданны, непредсказуемы, то есть - парадоксальны.

“Для того чтобы нести в себе начало красоты, способное доставить эстетическую радость, чувство, которое пронизывает человека при встрече с красотой во всех формах ее проявления, шахматная партия, этюд, задача должны в качестве обязательного элемента нести что-то неожиданное.” (Т.Петросян. В кн. И. Линдер «Эстетика шахмат», М.:, 1981, стр. 220)

“Мне представляется красота шахмат в необычности ходов, в нестандартности решений, нешаблонности игры. Я сторонник не внешних эффектов, а оригинальных продолжений” (Л. Полугаевский, там же, стр. 228)

“Красота логики, в моем представлении, отступает перед эффектом парадокса “ (М. Таль, там же, стр. 223)

   Считается общепризнанным, что тривиальное красивым быть не может; банальность для красоты – смерть. Прекрасное – это редкое. Восхищение, которому всегда сопутствует удивление, в шахматах вызывают только труднонаходимые, неочевидные идеи. “То, что нас восхищает в шахматах, взятое в своей сущности, для всех нас... одно и то же: торжество глубокого, гениального замысла над прозой повседневности, победа индивидуальности над тривиальным” (Р. Рети «Что восхищает нас в шахматах», «Шахматы», № 3-4, 1923).
   Прекрасное отрицает привычное, а утверждает возможность “невозможного”. Можно сказать, что парадоксальность красоты является ее "врожденным" свойством (атрибутом), поскольку красота и рождается в борьбе c очевидным и банальным.
   Здесь, видимо, нелишне остановиться на самом понятии “парадокс” Словари определяют несколько значений этого слова, но наиболее подходящее определение для эстетического анализа шахмат звучит так: “неожиданное, казавшееся прежде невозможным явление” Но какие же неожиданные явления могут быть в игре, подчиненной строгим правилам? Математическая теория игр, например, относит шахматы к числу "основанных на умении игр, в которых два противника играют друг против друга без вмешательства случая"  (Выделено мной - Л.Б.) (Э. Цермело «О применении теории множеств к теории шахматной игры». В кн. «Теория игр. Матричные игры», М.:, 1961 г.).
   Дело в том, что наряду с формальными и строгими исходными правилами игры, в шахматах действуют исторически сложившиеся принципы борьбы, которые предписывают: стремиться к материальному превосходству, захватывать центр доски и открытые линии, не ослаблять позицию собственного короля и так далее. И шахматист (если он только не играет в “поддавки”!) должен следовать этим принципам, принимающим в сущности характер объективных законов борьбы. Это проверено и доказано практикой, опытом многих тысяч сыгранных партий.

Однако в шахматных партиях время от времени возникают позиции, которые оказываются как бы за пределами действия известных и признанных законов борьбы. Объективно сильнейшими в этих позициях оказываются продолжения, самым очевидным образом нарушающие требования здравого смысла. И именно такие, “противозаконные”, но на деле самые сильные и правильные (!) ходы – парадоксальны и красивы.

В этой позиции черные сыграли “не по правилам”: 14. ... g7-g5! Обычно так ходят только начинающие игроки, которым трудно удержаться от соблазна напасть на фигуру (вдруг противник не заметит) или дать шах (“вдруг получится мат?!”). Однако в партии гроссмейстеров такое “антипозиционное” продолжение выглядит диковато: недопустимо так ослаблять позицию собственного короля – говорит теория. З. Тарраш называл подобные ходы игрой на самопроигрыш. Тем не менее Ларсен эту партию выиграл, а последующий анализ, в том числе и компьютерный, подтвердил, что ход g7-g5 – сильнейший в данной позиции.

Совершенно невероятное происшествие случилось в легкой партии американского мастера Эдуарда Ласкера (однофамильца второго чемпиона мира) с английским лордом и сильным шахматистом Дж. Томасом. Обычно респектабельный шахматный король отсиживается в безопасном месте, по крайней мере, до наступления эндшпиля. Однако король, руководимый сэром Томасом, был вынужден пройти по всей доске на встречу со своим белым коллегой, от которого и получил мат. Мат королем – разве это не удивительно?!

18.Крe1-d2 мат.

Вместо последнего хода можно было сделать длинную рокировку: 0-0-0# Не каждый шахматист может похвалиться такой записью на бланке

   Время таких комбинаций, видимо, ушло. Точнее говоря, они сами изжили себя, породив позиционную игру, сущность которой, согласно утверждению А. Нимцовича, заключается в профилактике. Почему так случилось? В принципе можно долго теоретизировать на эту тему. Но если отступить от слишком серьезного тона, то можно сказать так: восторгаясь разгромными комбинациями прошлого, мы забываем о тех, кто этих восторгов не разделял – то есть о проигравших. Вот они-то эту “разгромную” красоту и погубили!
   И только подспудно, в вариантах – как тени ушедшего времени – присутствуют комбинации прошлого в современных шахматных партиях, вынуждая мастеров делать невзрачные на вид профилактические ходы. Вся история шахмат – это противоборство мастерства атаки и искусства защиты (профилактики). И атака, и профилактика равно совершенствовались в этом процессе, взаимно развивая и усиливая друг друга; но профилактика как будто взяла верх и потеснила комбинацию - а вместе с ней, как многие считают, и красоту.
    Однако и в исторической борьбе атаки и защиты, равно как и в 'локальных' схватках белых и черных фигур в шахматных партиях, случаются парадоксальные отклонения от “нормального” хода событий. Великолепным тому подтверждением может служить партия Каспаров - Топалов, (Вейк-Ан-Зее, 1999) - тень “блуждающего короля” из миниатюры Эд. Ласкера неожиданно обретает в ней новую плоть, более глубокую и полнокровную красоту.

    Партия Каспаров-Топалов была опубликована в Интернете с подробными и очень интересными комментариями чемпиона мира.   Вот что говорит Г.Каспаров по поводу комбинации, проведенной им в этой партии:
   “Ясно, что комбинация должна нести в себе что-то завораживающее, это должна быть комбинация с матовым финалом, с жертвами, где сила духа будет торжествовать над грубой материей… Это то, что нравится всем без исключения…. Но современная техника защиты не позволяет проводить такие комбинации, пресекает их в самом зародыше. Жертва фигуры и даже пешки представляется уже чем-то особенным, а жертва ладьи без ярко выраженного комбинационного мотива стала уже реликтом в партиях ведущих шахматистов. Ну, а легендарные проходы короля через всю доску, когда белому или черному монарху под ураганным огнем приходится пересекать минные поля, они вообще отошли в предания старины глубокой. Времена "вечнозеленой" и "бессмертной" партий, сыгранных Адольфом Андерсеном в XIX веке, канули в прошлое. И меньше всего я думал, что когда-либо мне удастся воскресить этот мятежный, романтический дух на шахматной доске и создать комбинацию, которая будет удовлетворять всем самым строгим критериям“

   Г. Каспаров считает партию с Топаловым одной из лучших в своей шахматной карьере. Комбинация Каспарова прекрасна, а великолепные комментарии превращают ее в произведение искусства, потому что раскрывают эту красоту для тысяч людей. Только очень немногие из любителей шахмат могли бы самостоятельно найти изумительные варианты, демонстрируемые чемпионом мира.

Г. КАСПАРОВ – В. ТОПАЛОВ
Вейк-ан-Зее, 1999

24.Лd1:d4!!

“Когда я сделал этот ход, я видел лишь повторение ходов и возможность продолжать атаку, но мозаика всего варианта еще окончательно не сложилась... Топалов думал примерно 15 минут... Мысль работала в одном направлении, и в какое-то из этих мгновений я увидел всю ветку вариантов... В этот же момент я понял, что ходом 24…Крb6 черные разрушают всю конструкцию. ...
Может быть, если бы Топалов пошел 24…Крb6! (24...С:d5?! 25.Л:d5! К:d5 26.Ф:f7+ Кc7 27.Лe6 Лd7 28.Л:d6 Л:f7 29.Кc6+ Крa8 30.f4 с чуть лучшей позицией у белых), то я нашел бы ход 25.Кb3! после которого взятие ладьи снова невозможно: 25...С:d5! (25...cd4? 26.Ф:d4+ Крc7 27.Фa7+ Сb7 28.Кc5 Лb8 29.Лe7++-; 25...К:d5? 26.Ф:f7 Лhf8 27.Фg7 Лg8 28.Фh6 Фf8 29.Лh4±) 26.Ф:d6+ Л:d6 27.Лd2 Лhd8 28.Лed1, и белые удерживают равенство, но не больше. Сама мысль, что можно испортить такую комбинацию, давила на психику, и я молил бога, чтобы Топалов побил на d4. Я еще не был уверен, что это выигрывает, но красота комбинации, которую я увидел, поражала.
Я не поверил своим глазам, когда Веселин, резко дернувшись, побил ладью. Как он объяснил после партии, напряженная борьба его утомила, и он считал, что после взятия ладьи белые будут вынуждены форсировать ничью повторением ходов. Основную идею комбинации он видел, но ему не приходило в голову, что белые будут играть без ладьи, пытаясь использовать выдвинутое положение короля на а4. “

"Этот ход проигрывает партию, но он заслуживает и восклицательного знака, потому что великие комбинации не создаются без участия партнера. Если бы Топалов не взял ладью, то партия могла кончиться вничью, у Веселина было бы больше на пол-очка, у меня меньше. Он бы чуть-чуть выиграл, я чуть-чуть проиграл, а шахматы и их любители многое бы потеряли. Но в этот день Каисса была ко мне благосклонной…

Этот ход я сделал молниеносно. А над чем было думать? Ладья неприкосновенна, такие ходы всегда делаются с удовольствием... Две белые ладьи своим самопожертвованием открывают дорогу белым фигурам в лагерь черных…. Если черные пойдут 25…Крb8?, то после 26.Ф:d4! Кd7 27.С:d7 С:d5 28.c4! Ф:e7 29.Фb6+ Крa8 30.Ф:a6+ Крb8 31.Фb6+ Крa8 32.Сc6+! С:c6 33.К:c6 они проигрывают форсированно.
Надо отметить, что 25.Ф:d4? не достигало цели ввиду 25…Фb6 26.Лe7 Кd7, и атака белых выдыхается.

"После тура некоторые участники, в том числе Ананд, утверждали, что ход 26…Фc5 спасал партию, однако после 27.Ф:f6+ Фd6 28.Сe6!! белые перекрывают линию, оставляя себе возможность варьировать угрозы и поставить черных в безвыходное положение, например, 28...С:d5 (28...Лhe8 29.b4!+-) 29.b4! Сa8 30.Ф:f7 Фd1+ 31.Крb2 Ф:f3 32.Сf5 - самое простое: все линии перекрыты, и матовые угрозы становятся неотвратимыми.

Еще слабее 28...C:d5, ввиду 29.Крb2! с неизбежным матом.

Белые отказываются от последней возможности форсировать вечный шах ходом 30.Фc7. Я почему-то был уверен, что белые достигают большего. Конечно, 30…Лd6 31.Лb6! - вариант эффектный, но довольно несложный. Черная ладья с поля d6 не в состоянии выполнить две функции – защищать пешку а6 и контролировать поле d4, потому что на Крb2 черные обязаны иметь ход Фd4. Важно, что шаха на d1 нет, потому что белый король неожиданно идет на а2 и выясняется, что угрозу Фb3 можно поддержать и королем с поля а2. Поэтому черные вынуждены находиться ферзем на d5 (надо понять этот важнейший момент), дабы контролировать поле b3 и иметь ход Фd4 при короле белых на b2. Значит, ладья должна находиться на d8. Это, конечно, оставляет возможность для самых разнообразных задачных мотивов, которые наиболее наглядно проявляются именно в этом варианте. Его видели оба соперника. Топалов, потратив какое-то количество драгоценных минут, сыграл

Пожалуй, здесь Топалов все еще пребывал в заблуждении, что у белых нет ничего лучшего, кроме 32. Ф:a6 Крb4 и 33.Cd7. И действительно, что еще может найтись у белых, когда их король сам оказался под матом. Черные упускают лучшую защиту, которая позволяла им продлить сопротивление в эндшпиле ходом 31…Лd1.....

Наверное, в этот момент Топалов все понял. Конечно, он увидел ход 36…Лd2 и, наверное, как это часто бывает с шахматистами, тут же обнаружил Лd7. У черных нет выбора, они вынуждены бить королем на с3.

Назад дороги нет: 34...Крb4 35.Фb2+ Крa5 36.Фa3+ Фa4 37.Лa7, выигрывая ферзя.

Черный король прошел путь на свою голгофу – с поля b8 до поля d1 - через всю доску! И когда кажется, он достиг тихой гавани ( у белых нет больше шахов), слон, который стоял на h3, стреляя в пустоту и выполняя только охранные функции на поле е6, наносит свой удар.

Белые напали на ферзя, которому отступать некуда: на отступление по линии «c» следует 37.Фe2#, а на отступление на е6 следует мат с поля с1.

Черные наносят контрудар, и на секунду снова кажется, что худшее позади, потому что – какие еще резервы остались у белых? Секунда передышки, и черные сами объявят шах белому королю, который будет последним. Но тут вступает в действие белая ладья.

Слабость диагонали a1-h8 – это важнейший элемент комбинации. От таких мелочей обычно зависит все. Стой черная ладья на поле g8, и никакой комбинации не было бы… А после 37.Лd7 черным надеяться больше не на что... Черные вынуждены взять ладью на d7.

И через несколько ходов черные сдались" (Примечания Г.Каспарова приведены с сокращениями.)

Парадоксы неизменно привлекают и волнуют чувства людей. Поэтому и красота, одним из атрибутов которой является парадоксальность, во всех своих проявлениях в чем-то таинственна и удивительна. Однако страсть к парадоксам и тяга к красоте – отнюдь не одно и тоже. Парадоксальное явление может быть и смешным и даже безобразным. Роль парадоксальности в создании эстетического впечатления нельзя преувеличивать и абсолютизировать, сводя его, по существу, к чувству удивления. Парадоксальность прекрасного всегда ограничена, сдержана; она относительна в том смысле, что истинно прекрасное всегда критично к привычному и “правильному”, но никогда не отвергает его полностью.